Хроники Вернувшегося. Книга 1 - Страница 61

Военная доктрина. Два слова - одно понятие, но сколько раз они меняли лик цивилизации? Даже задолго до того, как были произнесены впервые. Греческая фаланга, римский легион, рыцари феодальной Европы. Галеры, линейные корабли, броненосцы, Дредноут. Гусары, казаки, морская и воздушная пехота, камикадзе. Подводные лодки, авианосцы, мобильные баллистические ракеты «Тополь-М». Целые цивилизации ассоциируются с одним, знаковым явлением военной мысли. Целые отрасли промышленности создавались и «затачивались» под выбранный тип убийства себе подобных в особо крупных размерах. Но, чтобы оружие получалось воистину эффективным, срабатывало в руках у тебя, но не у конкурентов, одного технического превосходства было мало - и военная машина начинала гнуть и «затачивать» для себя людей! Когда десятки и сотни человек - а когда и тысячи, и десятки тысяч. Особым образом подготовленные физически - но, главное, психологически, люди становились самым важным компонентом оружия. Тем самым, почему оно в направляющих руках могло убивать и делало это с надежностью механизма. Вот почему таких людей во все времена воспевали - и восхищались ими. Ну... почти всегда.

Военная доктрина - суть крайнее проявление компромисса. Между целями государства, и его возможностями. Порой отчаянное несоответствие второго первому порождало таких вот «уродцев», как Великая Китайская Стена или унесший тысячи жизней наиболее преданных и верных воинов Страны Восходящего Солнца «Божественный Ветер». Когда политики очень-очень стремятся «натянуть сову на глобус», пытаясь количеством компенсировать недостаток качества - обычно ничего хорошего не выходит, как Великая Китайская Стена так ни разу и не использовалась по прямому назначению на большей части своей протяженности (кстати, потому и уцелела). А вот попытка малому количеству придать выдающееся качество - нередко добивалась цели. Примерно в половине случаев - уж больно, обычно, требовалось качество от «человеческого материала», как волевые, так и физические, как способность к беспрекословному подчинению, так и умение думать самостоятельно...

Военная доктрина «Особой зоны Такамия» прежде всего, одним фактом своего наличия, доказывала состоятельность этой структуры как «игрока» государственного уровня. Но были и отличия - коренные, можно сказать: в отличии от большинства стран, которые имели интересы только в разных местах Земли, власти «технополиса» и небольшого пяточка «прилегающих земель в частной собственности» имели основной интерес за пределами атмосферы планеты-прародителя. И имели необходимость убедительно доказать, что эти интересы они хотят и, главное, могут защитить. Ведь основным богатством Такамии были не «прорывные технологии», невоспроизводимые по большей частью больше нигде и дешевая энергия, которой технополис буквально «платил дань», обеспечивая ею всю Японию (впрочем, находясь на ее островах, с этой страной Такамия имела совершенно особые отношения... можно сказать - мать и дитя, поэтично выражаясь), Китай и Дальний Восток России. Но, перейдя черту между «зоной с самоуправлением и особыми экономическими законами», превратившись в фактически Земной филиал раскинувшейся по Ближнему Космосу сети купольных поселений, автоматических производств, обитаемых станций (Ками-сама, а ведь и двадцати пяти лет нет еще с того момента, как «Близкая Луна» прилунила в Море Спокойствия свой первый космический аппарат!), Такамия больше не могла рассчитывать только на помощь «друзей» (в очередной раз задумавшихся, а стоило ли «выкармливать зверя», в следствии чего нападения на коммерческие грузы и всякие иные происшествия стали происходить куда чаще) и потому вынуждена была создать собственное средство защиты распределенных коммерческих и иных интересов в «как бы ничейных» зонах Земного Шара, «длинную руку» в пару к «длинной пушке» («длинному тапку» по «классификации» иных «диванных» аналитиков из Интернета!) за-орбитальных ускорителей астероидной материи (наличие каковых власти города упорно отрицали). Такой «длинной рукой», первыми «блином», одновременно реальным козырем и конструкцией для отработки множества новых технологий и М-технологий стали М-экранопланы серии «Нэко», логичный и долго обкатываемый на малых аппаратах шаг по созданию действительно большого многосредового аппарата-носителя многосредовых же штурмовиков «Конеко».

О, «котенок»! Этот аппарат со столь ласковым названием серии стал поистине знаковым, навсегда вписав себя в качестве одно из символов «социальной формации нового типа», как обзывали иногда политики Технополис. Появившись сначала как элемент очень удачного «космического» аниме производства Гайнакс, он «внезапно» (не для сливших студии материалы создателей, разумеется) «обрел плоть и кровь» на популярном авиасалоне в Ле-Бурже всего через несколько лет после начала колонизации Луны. Аппарат, способный активно маневрировать и в воздухе, и в безвоздушном пространстве, тогда в начале «восхождения Такамии» был скорее летающей рекламой «двигателей Кемерова-Охаяси» и одновременно «тонким» намеком, что случится с подготавливаемыми NASA астронавтами на Луне, буде те проигнорируют «международный протокол работы в космосе». Кроме того, «заслугой» Гайнакса можно счесть и то, что матерящиеся конструкторы действительно «прикрутили» к первому из демонстрируемых образцов возможность неглубоко нырять - в принципе, «плазмакинетическим» двигателям все равно, что именно проталкивать через себя - воздух, иной газ или воду - главное, чтобы среда ионизировалась в мощном магнитном поле внутри тороида и им же (полем) выталкивалась в нужном направлении, а сам аппарат состоял на 9/10 из «предельных материалов», обработанных «паромом света», что позволяло подойти к решению задач несколько более вольно, чем в классическом конструировании. Собственно, не секрет, что весь современный техпроцесс и состоит в том, чтобы в созданной буквально «вручную» модели-прототипе заменить все «предельные» материалы их заводскими аналогами - именно этот подход позволил Такамии сделать свою «научно-техническую революцию» и держаться в лидерах «впереди планеты всей» до сих пор... но вернемся к нашим «котятам».